Убойная марка [Роковые марки] - Иоанна Хмелевская

К сожалению, о признании Ксавуся я узнавала в устном пересказе. А лучше бы получить дискетку с записью. Мне очень не хватало сопутствующих допросу звуков: скрипа стула под подозреваемым, его заикания и пауз, сопровождаемых всякими там гм… эээ… мэээ и пр., а также заметок на полях проницательной секретарши о выражении лица подозреваемого или ещё о каких-то его телодвижениях. Очень, очень не хватало этих дополнительных данных.

Я вслух выразила сожаление.

Януш с пониманием воспринял мои претензии. Он внимательно слушал запись, которую сейчас пытался мне пересказать, и добросовестно задумался, стараясь припомнить сопутствующие обстоятельства.

— Судя по звукам на плёнке, — произнёс он, подумав, — с самого начала парню мешало абсолютно все: жёсткий стул, на котором он вертелся без конца, собственное горло, в котором почему-то застревали слова, внезапно одолевающий кашель… Редко какому преступнику удаётся искусно скрывать правду. Ложь вменили ему в вину без колебаний.

— И все равно, лучше бы ты принёс плёнку.

— Не мог сделать копии. Хочешь знать, что было дальше?

Конечно же, я хотела. Януш продолжил свой отчёт. Он честно старался как можно реже прибегать к пересказу и как можно чаще цитировать слова подозреваемого. Однако сыграть роль Ксавуся полностью все равно не смог. По словам Януша, раскаяние с дискетки лилось рекой, так что на полу образовалась лужа.

Бедный Ксавусь, по его словам, только теперь отдал себе отчёт в том, какую же глупость он совершил, поймите, он очень, очень переживает, от всего сердца сожалеет о содеянном и понимает, что за такое человека должны наказать. Он готов понести наказание, он все понимает, чего уж там, только ведь так некрасиво он поступил из-за желания помочь дядюшке с его нумизматическим раритетом, только об этом и думал, а все остальное из головы вылетело.

Тут его попросили рассказать и обо всем остальном. По порядку и в подробностях.

Ну так вот. Ездил он туда… ну, к этому Фялковскому, ездил и ездил, страшно долго…

Услышав требование властей уточнить, как долго, смешался и пояснил, что не так уж и долго, скорее, совсем мало ездил, а точнее? Был у него раза два, нет, больше не мог, потому как Фялковский тут взял да помер. Да, осталась его сестра, Вероника, так вот, к этой Веронике он ездил страшно долго, а она, дрянь… пардон, а эта женщина была… не была… разговорчивой, общаться с ней — лучше помереть, о наследстве и вовсе говорить не желала. Вот он думал, думал, что бы тут такое сделать… придумать, потому как дядюшка настаивал…

Его попросили сказать, что он делал, а не о чем он думал.

Вот именно, в конце концов он решил… извините… другого выхода не было, как спереть… извините, то есть похитить желаемый раритет, а вместо него подложить соответствующую сумму, те самые три тысячи, которые он получил за него. Нет, нет, он не настаивает, что с точки зрения закона он поступил правильно, но уважаемое следствие не может же не признать, что и кража была не типичной? Он не собирался обидеть женщину, хотел лишь получить своё, никому не причиняя вреда.

Антонию Габрысю он ничего об этом не говорил, то есть говорил, конечно, какие у него сложные и трудные отношения с Вероникой и чего он от неё хочет, но в детали не вдавался, только попросил приятеля о небольшой помощи… дружеской. Антоний Габрысь местный, ему легче, чем приезжему Ксавусю, понаблюдать за упрямой Вероникой, разузнать о её привычках, например, в какие часы её не бывает дома и так далее.

Богатство? Да, до него доходили слухи о богатстве пани Вероники, но он же не принимал их всерьёз. Ну сами подумайте, он был в доме, видел его изнутри, какое богатство может быть при такой бедности? Мало ли чего люди наплетут, сплетни — они и есть сплетни, он не давал им веры.

Нет, ему ничего не известно о том, что Антоний Габрысь собирался обокрасть дом. Да что там красть? Перину или вазочку для цветов?

Нумизматическая коллекция? Да кого могли заинтересовать старые монеты Фялковского?

Любой грабитель предпочтёт золото, а не такое старьё. Коллекция вряд ли кого интересовала, кроме наследника, конечно.

В этом месте показаний, по словам Януша, Ксавусь, воплощённая невинность, проявил чудеса дипломатии. Следователь не поймался на удочку, решительно пресёк попытки подозреваемого в запредельном философствовании удалиться от фактов и потребовал точно и кратко описать все происшествия того драматического вечера. Шаг за шагом, не торопясь и без обобщений. Как оно там все было?

Неприятно было, вынужденно покаялся Ксавусь. Он уже знал, что по вечерам Вероника ходит в ресторан за объедками, приносит себе еду. Поэтому в положенное время… да, да, сейчас скажет точно… около восьми вечера. Именно в это время удалось избавиться от Антося, да, Антония Габрыся. Как избавиться? Ну, просто вышел из его дома и отправился к дому Фялковских. Подошёл к нему с тыла, раз уж решился на кражу — учтите, он сам это признает, — так вот, если уж красть, то безопасней проникнуть в дом сзади, меньше опасности быть замеченным.

И тут видит, как из дому выходит Вероника, тоже через заднюю дверь, через двор и чешет по улице, должно быть, за своими объедками. Нет, двери он не взламывал, как можно, он не взломщик какой-нибудь, у него всегда при себе были отмычки, мало ли что, вдруг пригодятся. И тут взял полный набор, не знал, какие именно понадобятся. Откуда у него отмычки? Может, он неправильно называет те железяки, которые насобирал за несколько лет, на улице подбирал, на базарах покупал. У него, видите ли, нет опыта во взломе квартир, он не знал, какой инструмент тут потребуется, так собирал все, что подходило для этой цели. Дверь оказалась запертой на два замка, один внутренний, а другой висячий. Помучился с ними немного и вошёл в дом.

Тут допрашиваемый сделал остановку. Напился воды, помолчал и попросил разрешения закурить. Некоторое время молча курил, тяжело вздыхая, а стул под ним усиленно скрипел.

Вошёл, значит. Расположение комнат Ксавусь знал и сразу направился в кабинет Фялковского. Именно там бывший хозяин держал свои коллекции.

И в этот момент подозреваемому задали вопрос, которого тот никак не ожидал; зачем он отпирал переднюю дверь?

Расчёт следователя оказался верным — вопрос оглушил домушника. Ксавусь так настроился на свою линию защиты: выискивать оправдание всем своим действиям и скрывать самое главное, что с разгону, автоматически ответил правдиво на упрёк в действиях не столь уж преступных и обычно не наказуемых.

— Хотел выглянуть, убедиться, что никого поблизости нет… что тихо… спокойно…

Спохватившись, смешался и попытался выпрямить покосившуюся было линию своей защиты, отчаянно собираясь с мыслями. Минутку, в чем дело? Какая такая передняя дверь? Никакой передней двери он не открывал, на что она ему, если он вошёл уже через чёрный ход?

— Открывал, говорите? Не может быть.

Следователь подсказал: может, хотел проверить, заперла ли её, уходя, Вероника, чтобы никто ему случайно не помешал?

— А, действительно, так могло быть, может, автоматически и проверил, он не станет упираться, но вот совсем не помнит…

Тут я не выдержала:

— Лопнуть мне на этом месте и плесенью порасти, если не открыл дверь для Антося! Точно, два дружка договорились ограбить Веронику: Ксавусю — монеты, Антосю — остальное.

И в отмычки я не верю. Ксавусь в доме бывал, мог выкрасть второй комплект ключей, ведь Хеня и Вероника жили вдвоём, значит, вторые ключи обязательно были в доме. После смерти Хени второй комплект оставался в доме, не носила же Вероника с собой оба! Где-то вторые ключи лежали или висели, бабуля Мадзи может знать.

И не обязательно бабуля. Гражинка! Оба уставились на меня. Януш с интересом, Гражинка — безжизненным взглядом каменной скульптуры. Опомнившись, я махнула рукой на ключи — всегда успеется — и велела Янушу продолжать.

Итак, Ксавусь все ещё давал показания, по-прежнему придерживаясь избранной линии, все не сдавался. Ему, дескать, очень неприятно, но он прошёл в кабинет и сразу заметил, что там произошли изменения. Те ящики (или железные коробки) Фялковского, в которых нумизмат держал свои монеты, теперь были тесно сдвинуты в угол за письменным столом, так что добраться до них стало труднее, чем раньше. Раньше они стояли свободно и удобно, один возле другого, и он, Ксавусь, надеялся, что просто откроет все по очереди и найдёт среди них брактеат. И даже все не будет просматривать, а только те, которые с польскими средневековыми монетами, ведь у Фялковского монеты сложены были в определённом порядке. Найдёт, значит, в ящике среди польских монет нужную, вытащит её, вместо неё сунет три тысячи и — привет. На все это не потребуется много времени, управится до возвращения Вероники.

А вот оказалось все не так. Пришлось с трудом и, увы, с грохотом… ну, не с грохотом, а со скрежетом вытаскивать ящик за ящиком, и это заняло у него много времени. Он ещё не все ящики просмотрел, как услышал, что кто-то входит в дом. Эх, слишком долго копался! Входит через заднюю дверь, значит, Вероника. Он так и окаменел. Сейчас проклятая баба ворвётся в кабинет, застукает его на месте преступления и поднимет крик на весь город. То есть того, светлой памяти покойница застукает его… то есть он не так хотел сказать, тьфу, от волнения совсем запутался.